Гнедой лошади

Скулят собаки, мяса ожидая,
Подняв тревожно чуткие носы…
Куда ты шла всю жизнь свою, гнедая,
Всю жизнь таская тяжкие возы?
Окончен путь твой, все иссякли силы,
И никуда не денешься. Пора.
По звездочке на лбу твоем красивом
Ударил тусклый обух топора…
И в этот миг вдали заржали кони…
И конюх из кисета своего
Махру просыпал.
Он, быть может, вспомнил,
Как от волков ты вынесла его.

Кировская искра. – 1975. – 24 мая (№ 62). – С. 3.

К березе

Были ветры, были грозы,
Были вьюги, холода…
Здравствуй, белая береза,
Ты всё так же молода.
Я тобою очарован
С той мальчишеской поры.
Отблеск яблонь и черемух
В белизне твоей коры.
Я вдыхаю теплый воздух
И никак не надышусь.
Помнишь? Ночь. Сияют звезды.
И в глазах девичьих – грусть.
На траву бросала блёстки
Золотистая луна.
Вы стояли – две берёзки…
А сейчас – лишь ты одна.
Тихо ветками качаешь,
По-весеннему светла.
Словно ждешь кого, встречаешь
На окраине села.

Человеку не подали
На прощанье руки.
Человека не поняли
Ни друзья, ни враги.
Пробродил он до вечера,
Присел на крыльцо…
А собака доверчиво
Вдруг лизнула в лицо.

Лисёнок

Лисёнок болел – было видно сразу,
Оттого и от нас убежать не успел.
Ремнём привязанный к тарантасу
За горло, он, озираясь, хрипел.
А потом, закусив ремень сыромятный,
Он за нами бежал по дороге во ржи,
Худой, задыхающийся, нескладный,
Со своей звериною жаждой жить.

Кировская искра. – 1975. – 7 июня (№ 68). – С.3.

Ресторанные томления

За окном цветет акация,
У меня стучит в висках.
И не думал напиваться я,
Вышло сам не знаю как.
В ресторан зашел покушать я,
Сел за столик, начал ждать.
Жду и жду я, песни слушаю,
А на сердце благодать.

Ждал я долго, ждал я вежливо,
Ждал я чуть не три часа…
И на скатерть энной свежести
Тихо капнула слеза.

У буфета скушал баночку
Змеевидного питья…
Где ж ты, где, официанточка,
Долгожданная моя?

Если так ты будешь двигаться,
Разве выполнишь ты план?
А со стенки голос слышится,
Уж прости, мол, капитан…

Стал рыдать, чтоб люди видели,
На груди рубаху рвал…
И впервые в вытрезвителе
Эту ночку ночевал…

Кировская искра. – 1975. – 21 июня (№ 74). – С. 4.

Зуд зловещий

Конечно, надо быть культурными,
Не только пользоваться урнами,
Но и словечки нецензурные
Изгнать из речи навсегда!
Да вот беда,
Что иногда
Неотвратимый и зловещий
Упрямый зуд владеет нами –
Иных людей, иные вещи
Назвать своими именами.

Загадка и отгадка

Дуб на дубе – это если
Бюрократ в дубовом кресле.

Гора с плеч

Давно в душе кипела искренность,
Мечтал сказать ему: «Подлец!».
Десятки раз решался мысленно
И воздержался, наконец.

Кировская искра. – 1975. -– 17 июля (№ 85). – С. 3.

Есенину

Дождь весенний ласков, да не кроток,
Пахнет он травой и молоком…
Он, как ты, желтоволосый отрок,
Бегавший по лужам босиком.
Выпорхнула радуга и кружит,
Радугами вспыхнула трава…
Черпал ты пригоршнями из лужи
Солнечные отблески – слова.
И бросал их в души, словно зерна,
Чтобы всходы буйные взошли…
Дождь прошел веселый, непокорный, –
Воздух полон свежестью земли.

Кировская искра. – 1975. – 2 окт. (№ 118). – С. 3.

Утром

Утро. Солнце. Ощущение,
Будто я прошу прощения…
Вот у этой чистоты…
Вот у этой красоты…

Кировская искра. – 1975. – 18 нояб. (№ 138). – С. 3.